С самой зимы княгиня ждала возможности попасть в Царскосельскую библиотеку. Дарья Исмаиловна никогда не слыла женщиной вспыльчивой, легкомысленной или нетерпеливой. Но, тем не менее, в этом вопросе её одолевала жажда как можно скорее добиться своего. Многих трудов стоило не напоминать лишний раз цесаревичу о себе, чтобы не приобрести репутацию чрезмерно навязчивой дамы или, что ещё хуже, вызвать в наследнике престола ещё какие-либо подозрения. Все её шаги, несмотря на внутреннее нетерпение, были аккуратны и строги. Мимолетные, “случайные” встречи, ненавязчивые краткие светские беседы и переезд на свою дачу в Царское аккурат незадолго до того момента, как Большой двор переместился в Екатерининский дворец.
Получив письмо от Его Высочества, княгиня не поддалась желанию уговорить его провести их встречу как можно быстрее. Она продолжала терпеливо ждать, успев даже провести у себя скромный литературный вечер. Всё должно было говорить о том, что желание попасть в библиотеку Екатерины II - лишь любопытство и любознательность хорошо образованной, умной и, может, отчасти неординарной личности. А ещё заинтересованность в компании, ведь какому мужчине не будет льстить расположение ещё не старой, привлекательной дамы? Даже если он принадлежит к августейшей семье и вниманием женщин совсем не обделен.
В назначенный час карета княгини Астафьевой покинула предместья её дачи и направилась к императорской резиденции. У подъезда её встретил лакей, которому уже были отданы все распоряжения относительно гостьи великого князя. Визит Дарьи Исмаиловны носил неофициальный характер. Возможно, был даже компрометирующий. Княгиня рисковала на следующий день связать свое имя с разного рода толками и сплетнями. Цесаревич Константин, как впрочем, и все мужчины царской семьи имел определенную репутацию в свете. Ни один из них не хранил супружескую верность своей жене. В случае Константина Павловича это ещё осложнялось и тем, что законная супруга вот уже почти десять лет жила отдельно от него в Европе. Все знали, что в Стрельне проживает его “неофициальная жена”, француженка мещанского происхождения, с маленьким сыном. А при дворе служила княжна Четвертинская, мечтавшая вернуть расположение цесаревича. Дарье Исмаиловне совсем не хотелось создавать у этих женщин иллюзию, что она может быть их соперницей в борьбе за сердце и внимание великого князя. Но ради тайных магических знаний могла рискнуть вступить в противостояние с ними, тем более, что знала, что оно быстро окончится, едва она получит то, что ей необходимо.
- Ваше Императорское Высочество, - слуга проводил княгиню ко входу в библиотеку, где её уже встречал великий князь. Согласно этикету, Дара опустилась перед наследником престола в глубоком реверансе, пока лакей удалился, дабы оставить мужчину и женщину наедине. Совсем неуместно, оттого немного волнительно. Впрочем, княгиня была не из тех женщин, что подобному придавали большое значение.
- Ещё раз благодарю вас за приглашение и выполнение моей маленькой невинной просьбы, - проходя в библиотеку, княгиня улыбнулась цесаревичу, после чего внимательно, но скоро осмотрела помещение. - Позвольте уточнить, что дозволено здесь смотреть простым смертным, а что - нет? Полагаю, что здесь могут храниться тайны ваших венценосных предков, которые не предназначены для глаз даже самых верных из подданных государя? - взгляд Дарьи стал немного кокетливым в тон её голосу. Под видом лукавства скрывалось вполне закономерное желание узнать рамки дозволенного. Дабы затем их аккуратно и незаметно нарушить. Ведь ради желаемого княгиня была готова на многое.

Отредактировано Дарья Астафьева (1 Ноя 2020 20:57)

То, что великий князь получал, в своё время, превосходное и разностороннее образование - сомневаться не приходилось. Не зря же великая императрица самолично занималась воспитанием своих старших внуков, отняв их у родителей. Но только про Константина, в отличие от его старшего брата, ходили совсем иные толки. Будто и учился он хуже, нежели нынешний государь, и более его интересуют дела военные, чем высокие материи. А уж если вспомнить, что перед Дарьей сейчас находился человек, коего в столице прозвали "покровителем разврата" (причем за историю в сути своей весьма мерзкую и низкую), то и вовсе никогда не подумаешь, что он может отличаться большой начитанностью и тягой к серьезной литературе. Впрочем, чужая душа - всегда потемки. И княгиня Астафьева как никто понимала - то, что видимо человеческому взору, очень часто оказывается либо тщательно продуманной маской, либо случайным образом, далеким от действительности.
- Ваша бабушка была очень предусмотрительна, - оглядывая книжные стеллажи, ответила княгиня, не подавая вида, что сказанная информация её заинтересовала более, чем мог бы себе представить цесаревич. - Действительно, с моей стороны было крайне наивно предположить, что Её Величество держала "личные" книги там же, где и прочую литературу, к которой имеют доступ все члены семьи, а также их гости, - вновь любезная, учтивая улыбка, выражающая высокую степень благодарности, окрасила губы Дарьи.
Она, конечно же, не знала наверняка, где именно могут храниться интересующие её записи. С одной стороны, сам Калиостро едва ли представлял из себя столь важного для государства человека, чтобы его записи хранить рядом с личными дневниками и перепиской. С другой же - если его послания безуспешно пытались расшифровать, то, вполне возможно, Екатерина Алексеевна хранила их где-то поблизости. В любом случае, даже если сегодня ей не улыбнётся удача и в дворцовой библиотеке ничего не найдется, княгиня теперь знала, где ещё можно будет поискать. А уж о том, как попасть в домашнюю библиотеку августейших особ - она сможет подумать и в следующий раз, или - перепоручить это кому-либо ещё.
- Недавно я испытала огромное удовольствие, прочитав «Страдания юного Вертера». Гёте - невероятно талантлив, а его Вертер, предпочитающий смерть жизни в мире тщеславных, напыщенных людей - он истинный герой. И, знаете, я очень завидую вашей августейшей сестре - Её Высочеству великой княгини Марии Павловне. Она имеет наивысшее счастье и удовольствие лично общаться с этим удивительным человеком. С моей стороны, возможно, будет большой дерзостью это спрашивать - но не привезли ли Её Высочество для своей родовой библиотеки какие-либо новые произведения Гёте, ещё неизданные в России?
Восторгаясь произведениями немецкого философа и писателя, княгиня проходила мимо стеллажей, осматривая их, но не заостряя ни на чем внимания. Во-первых, ни в коем случае нельзя было допустить хоть малое подозрение о том, что она пришла сюда с конкретной целью. Во-вторых, она ещё точно и не знала, где именно стоит искать то, что ей было необходимо.
- Признаюсь, у меня есть слабость к коллекционированию редких книг и изданий. Я переняла её у моего покойного супруга. Михаил Владимирович собрал у себя достаточно обширную библиотеку и постоянно её пополнял. Теперь этим занимаюсь я, что помогло мне скрасить горечь от утраты... - грустный вздох, который приличествовал роли скорбящей вдовы, на миг прервал речь княгини, но вскоре она продолжила. - Мишель успел собрать много интересных и редких изданий. Например, недавно я обнаружила там "Lettre du comte de Cagliostro au peuple anglais". Удивительно, неправда ли? Мы только с вами на балу разговаривали про месье Калиостро и слухи, которые стали распускать о нем и покойной императрице. Хотя ведь мы даже толком не знаем, правда ли он был талантливым магом, или просто авантюристом. Её Величество, наверное, склонялась ко второму варианту? Или всё же тоже коллекционировала его сочинения, как и прочие?

Дара улыбнулась. Цесаревич был подозрителен и аккуратен, возможно даже чрезмерно. Про это говорили и раньше. Впрочем, княгиня не сильно интересовалась сплетнями про членов императорского дома, пока непосредственно не столкнулась с необходимостью.
Вариантов было немного: упрямо отрицать, чистосердечно признать, либо не давать вовсе прямого ответа. Но каждый из этих вариантов был непредсказуем. Коли в душе великого князя уже зародились нотки сомнения, то едва ли теперь удастся очень просто его разубедить в корыстных целях. Откровенный разговор же грозил тем, что цесаревич может воспринять все, что было ранее - как обман, что унизит и оскорбит августейшую натуру. Оставалось только лавировать между правдой (относительной, конечно), ложью и непредсказуемым характером собеседника. Единственное, на удачу Дарье Исмаиловне, цесаревич хотя бы отличался прямотой. Это облегчало задачу по части понимания его реакции и настроения.
- Но Ваше Высочество сами же сказали, что личные переписки и дневники не хранятся в данной библиотеке, а только в личной, куда не пускают посторонних, - улыбнувшись через полку цесаревичу, Дарья аккуратно протянула руки и приняла из ладоней Константина два томика с Гёте. - И если бы мое присутствие здесь можно было бы объяснить исключительно верой в те слухи, то я бы уже давно нашла повод покинуть и библиотеку, и ваше общество. Я чудесно умею изображать обмороки, - на последней фразе княгиня перешла на заговорщический шепот, после чего слегка рассмеялась, и отошла от книжных стеллажей, все также держа в руках книги.
- Простите мне мою дерзость, Ваше Высочество, - на этот раз губы княгини украсились виноватой улыбкой. Она отнюдь не кокетничала. В её поводках, скорее, можно было уловить дружескую теплоту и доверчивость. Доверчивость почти что ребенка, который простодушно пришел рассматривать редкие книги и восхищаться дорогим форзацем, на котором золочеными буквами было выведено имя великого немецкого автора.
- Конечно, те слухи весьма интригующие, но только лишь отчасти. Право слово, я уже давно вышла из нежного возраста тех дебютанток, что на балу перешептывались о спрятанных сокровищах, или возможном романе Её Величества с итальянцем. Но им можно простить эти легкомыслие и наивность. В их годы и я читала ночи напролет французские девичьи романы, наполненные сюжетами про интриги и любовь. Но достаточно повзрослеть, чтобы откинуть все эти глупости и перейти от наивных рассказов к… к тому же Гёте.
Один из томиков опустился из рук княгини на стол. Женские пальцы с величайшей аккуратностью стали пролистывать страницы, будто перед Дарьей был древнейший фолиант, содержащий все тайны их мира.
- Если во всей этой истории с Калиостро и есть что-то интересное, так это ответ на вопрос про способности маэстро: был ли он, действительно, величайшим магом, или просто шарлатаном?
При рассуждениях о Калиостро глаза княгини все равно не отстранялись от книги Гёте, будто немец гораздо больше владел вниманием женщины, чем итальянский маг и путешественник.
- Но если преступно и оскорбительно, задаваться и этим вопросом, то мне искренне жаль, что я поставила вас в неловкое положение. А с другой стороны - польщена, что мне это удалось. В свете говорят, что наследника престола не так просто сбить с толку, - и только окончив, Дарья Исмаиловна вновь посмотрела на своего собеседника, ожидая реакции. Неужели, в нем самом нет и капли любопытства, и он совсем не хочет узнать правды? Или просто уже все знает?

Отредактировано Дарья Астафьева (26 Май 2021 11:19)

- Моя жизнь? - Дара задумчиво посмотрела на цесаревича, старательно скрывая свое удивление. Замечание наследника показалось ей странным. Прозвучало как намек, впрочем, не совсем очевидно на что именно. Насколько княгиня Астафьева знала, в свете у неё была достаточно хорошая репутация, шлейфа из сомнительных слухов за ней не тянулось. - Как посмотреть, Ваше Высочество. С одной стороны, моя жизнь весьма скучна и предсказуема. Как и подобает благородной даме. В юности отец подобрал для меня подходящего мужа, я следовала везде за ним как верная и преданная жена, - тут Дарья, конечно, умолчала о наличие измен и бывшем любовнике, что нынче являлся зятем самого Константина Павловича. - Родила сына, мы вернулись в Россию, и Богу было угодно оставить меня вдовой. Нынче в свете не одна женщина с подобной историей. И не меньше дам и благородных джентльменов, чьи судьбы куда как интересней.
И тут княгиня не лукавила. Её "официальная" история была в какой-то мере даже скучна. Те же асмодейки могли порой похвастаться куда как более захватывающими перипетиями. Вот взять ту же княгиню Голицыну, или мадам Пален. Сколько страсти, интриг, скандалов! Вот уж основа для нескольких десятков французских романов.
- А у Гёте мне нравятся не столько сюжеты, сколько глубина мысли, чувства, коими он наделяет своих персонажей, - учтивая беседа о немецком писателе - право слово, хоть приглашай теперь великого князя на литературные вечера - начинала наскучивать княгине. Цель от неё ускользала. Казалось, что она уже не сможет найти здесь ничего полезного. И, к сожалению, узнать тоже, ибо цесаревич не выглядел особо разговорчивым.
- Не интересен сам Калиостро или магия вообще? Знаете, если бы не ваш августейший отец, возможно, мне бы никогда не удалось вернуться на Родину, потому что императрица Екатерина не только была недовольна известным итальянцем, но и других магов... не привечала. Наверное, именно поэтому мне так интересно всё, что связано с теми временами. Хочется понять, отчего мы были вынуждены с матерью покинуть наш дом и столько лет прожить сначала во Франции, потом в Англии. Вдали от отца и моих братьев, - Дарья вновь вздохнула, словно предаваясь очередным грустным воспоминаниям. На самом деле она совершенно не стремилась узнать причин нелюбви старой императрицы к магам. Ей было все равно почему. Перед ней была куда как более важная задача. Добиться не признаний ошибок прошлого, но изменения настоящего.
- Простите, Ваше Высочество. Мне не стоило. Это не учтиво. Речь ведь о государыне и вашей бабушке, - княгиня легко перепрыгивала от одной эмоции к другой и вот уже смотрела на цесаревича прямо и открыто. - Скажите, мне будет позволено взять несколько книг с собой? Хотя бы на несколько дней?